ПРЕДИСЛОВИЕ
Еврейские анекдоты – это для тех, у кого все в порядке с юмором. Если вы рассказываете историю о том, как еврей нашел кошелек и в нем не хватало двух рублей, а ваш собеседник с умным, пытливым лицом начинает серьезно спрашивать, где конкретно найден кошелек, почему в нем не хватало именно двух рублей, сколько денег хотел найти еврей, – не рассказывайте ему больше еврейских анекдотов.
Без улыбки наслаждаться ими нельзя. Еврейские анекдоты относительны – и в этом их талант. В абсолютной точности нет таланта, она плохо выживает в изменчивом мире. А евреи с их относительностью оказались весьма живучи, и эта живучесть вполне отразилась в замечательном устном фольклоре, гордо носящем имя ЕВРЕЙСКИЙ АНЕКДОТ.
С чем связана популярность еврейского анекдота? Говорят, повезет – будешь счастливым. Не повезет – станешь философом. Евреям долго не везло, и они в массовом порядке рекрутировались в домашние философы. Ницше писал философию стихами, а евреи – юмором. Юмористическая философия еврейского анекдота, его энергетика и почти всегда неожиданная драматургия – основа его долголетия.
Ничто не сравнится с умением еврея посмеяться над собой. Еврейский анекдот – мощное оружие против тоски и печали, он – фактически в одиночестве – долгое время противостоял всем еврейским неприятностям, и поэтому так закален и закручен. Еврейский анекдот посмел осмеивать даже смерть – только в этом жанре мы смеемся над Абрамом, которого несут в гробу. Но посмеяться – значит, одержать маленькую победу. А для таких побед всегда найдется повод.
Бессмысленно читать или рассказывать еврейский анекдот без акцента. В акценте, интонации, присущей лишь провинциальным людям, весь его смысл. Вот, например, анекдот более чем восьмидесятилетней давности: «Троцкий прислал письмо в ЦК: „Вы правы. Я не прав. Извиняюсь". В ЦК было обрадовались. Но нашелся еврей, который прочел письмо правильно: „Вы правы. Я не прав. Извиняюсь"». Ну и что понятно из этого текста? Абсолютно ничего, если с соответствующим акцентом, который все меняет, не прочесть вторую его половину.
Но даже если человек «слышит» акцент написанного анекдота – все равно еврейский анекдот на бумаге – кастрат. В нем нет еврейской мимики, он требует пластической расшифровки.
– Хаим, почему ты молчишь?
– Холодно, не хочу вынимать руки из карманов.
Еврейский анекдот предполагает видеоряд. Его надо либо демонстрировать, либо представлять ассоциативно. Ну что особенного, например, в написанном:
– Хаим, твоя жена б…
– Твоя тоже.
– Да, но все-таки.
Говоря «Да, но все-таки», надо очень специфически покрутить кистью руки в воздухе, и тогда будет смешно. А если не покрутить – тоже будет смешно, но не по-еврейски.
– Хаим, ты играешь на скрипке?
– Нет.– А на рояле?– Да.
– Что «да» – тоже нет?
– Исаак Абрамович, как вы относитесь к сексу?
– Во-первых, меня укачивает, а во-вторых, после меня надо перетрахивать.
Еврей приехал в Москву – и сразу в публичный дом:
– Скажите, Роза из Кишинева сегодня работает?
– Работает.
Он трахает Розу и платит двести долларов.
На следующий день опять приходит, опять спрашивает Розу из Кишинева, опять ее трахает и опять платит двести долларов.
То же самое на третий день.
Роза его спрашивает:
– Скажите, может быть, вы в меня влюбились?
– Нет, просто тетя Хая из Одессы просила передать вам шестьсот баксов.
– Рабинович, с твоей Сарой спит весь город, и, чтобы к ней попасть, нужно занимать очередь. Брось ее, зачем тебе нужна такая жена!
– Ты понимаешь, если я ее брошу, то мне тоже нужно будет занимать очередь.
– Хаим, мой муж уйдет на работу, так я сразу выброшу на мостовую копеечку, и ты придешь.
Муж ушел. Сара выбросила копеечку на мостовую. Но Хаима нет десять минут, нет полчаса, нет час.
Наконец он приходит.
– Почему так долго? – спрашивает Сара.
– Искал копеечку.
– Дурачок, я ее сразу же на веревочке подняла назад.
– Рабинович, я слышал, вы стали импотентом?
– Ой, а что поделаешь…
– Ну и как вам?
– Сказать честно? Как гора с плеч!
